История притязаний Греции на возвращение мраморов Парфенона из Британского музея в Афины длится более ста лет. Но только сейчас стали проявляться контуры возможного соглашения с Великобританией. И они не столь прекрасны. Скульптуры и фризы Парфенона были вывезены из Афин лордом Элгином якобы с разрешения местных османских властей в 1802–1812 годах. Завоевав независимость, Греция стала настойчиво требовать возвращения скульптур, Британия — не менее категорично отказывать. Предлоги для отказа были разными: от того, что якобы в Британском музее скульптуры лучше сохранятся, до того, что-де греческие сокровища, ставшие достоянием человечества, лучше смотрятся в соседстве с сокровищами других эпох.
Многолетняя работа историков Греции и всего мира разбила все британские доводы. Как оказалось, у Великобритании нет оригинала разрешения на вывоз, исследователи предполагают, что уже с самого начала это была подделка. Оказалось, что в Британском музее течет крыша, уборщицы чистят хрупкие артефакты металлическими щетками, а в хранилищах уже много лет процветает воровство экспонатов. Даже британское общественное мнение стало склоняться к необходимости вернуть скульптуры.
После того, как вопрос был поднят до уровня спора двух государств, а обсуждать его стали первые лица, появились сообщения о переговорах за закрытыми дверями, цель которых — решить конфликт благоприятным для обеих сторон способом. Возникли, однако, вопросы: как можно обоюдовыгодно решить вопрос, в котором «либо-либо». Либо скульптуры принадлежат Британии и остаются в Британии, либо скульптуры принадлежат Греции и отправляются в Грецию. Просто взять и отправить с возвратом скульптуры в Грецию невозможно: нужен договор аренды, но для этого Греция должна признать права Британии на артефакты, тогда как вся аргументация Греции строится на полной незаконности вывоза скульптур, а, следовательно, подписывать подобный документ Греция не станет.
Первые сообщения, раскрывающие подробности такого соглашения, стали появляться в конце 2023 года. А уже в декабре после дипломатического скандала — премьер-министр Великобритании Риши Сунак отменил запланированную встречу с уже приехавшим в Лондон греческим коллегой Кириакосом Мицотакисом — обе стороны сделали достаточно много заявлений, чтобы можно было понять, в каком направлении движутся переговоры. Как заявил официальный представитель правительства Греции Павлос Маринакис, Сунак, «очевидно», хотел избежать дискуссии о проблеме мраморов. Однако своей выходкой вместо того, чтобы принизить тему, он ее только поднял еще выше, а публика поняла слабость его позиции перед аргументами Греции. Британский король Карл III еще более усугубил положение Сунака, явившись на саммит COP28 в галстуке с расцветкой под греческий флаг.
Министр культуры Греции Лина Мендони, выступая в парламенте 6 декабря, подчеркнула, что речь не идет ни об аренде мраморов, ни о получении их в долг. Она указала на исключительность этого вопроса, противопоставив эти скульптуры знаменитой гидрии Мидия, также хранящейся в Британском музее, права Британии на которую Афины, по ее словам, не оспаривают. По словам Мендони, Греция «неизменно, с 80-х годов до сих пор требует возвращения на родину только мраморов Парфенона», потому что они были «насильственно» вырваны из храма, единой частью которого они являются.
Такой способ аргументации вызвал недоумение в самой Греции. Депутат фракции «Новые левые» Сиа Анагностопулу задалась вопросом, «с каких пор Греция претендует только на мраморы Парфенона» и отказывается от претензий на древности, которые незаконно оказались в зарубежных музеях и частных коллекциях, и проблемой возвращения которых уже не первое десятилетие занимается специальный комитет ЮНЕСКО. Анагностопулу спросила, что означают слова Мендони, например, для жителей Элиды, которые требуют вернуть скульптурное убранство храма Аполлона в Вассах? Греческий минкульт больше не поддерживает это требование? А какое послание отправляет при этом Мендони Британскому музею, Лувру и музеям других стран?
Кстати, стоит отметить, что первое официальное требование вернуть мраморы Парфенона было выдвинуто греческими археологами еще в 1842 году — спустя лишь два десятилетия с момента обретения независимости. Правда, греческое правительство озаботилось этим действительно лишь в 1980-х годах… Отметим также еще некоторые обстоятельства. Мицотакис заявил, что верит в завершение переговоров о возвращении мраморов уже в течение этого срока его пребывания на посту премьер-министра. В то же время на политическом ландшафте Греции складывается уникальная ситуация практического отсутствия оппозиции. Сам Мицотакис, комментируя ситуацию перед вторым туром выборов, заявил, что гражданам придется ходить к избирательным урнам до тех пор, пока его партия «Новая демократия» не получит подавляющего большинства в парламенте. А сразу после выборов крупнейшая оппозиционная партия СИРИЗА выбрала себе нового лидера, который быстро и эффективно разгромил партию. В частности, из СИРИЗА вышла упомянутая выше Анагностопулу.
В конце ноября директор греческой исследовательской компании MRB Димитрис Маврос заявил, что у правительства Греции «больше нет противника в виде оппозиции» и надо ждать скорого принятия таких реформ и законопроектов, провести которые «в другой ситуации не посмело бы никакое правительство». Вернемся к Мендони. 27 декабря она заявила британской газете Guardian: «Если мраморы воссоединятся [в Афинах], Греция готова организовать поочередную выставку [в Лондоне] значимых древностей, которые восполнят пробел». Она отметила, что в переговорах не обсуждалось, какие именно это будут предметы. По ее словам, речь не идет о создании филиала Британского музея в музее Акрополя. Как подчеркнула Guardian, здесь Афины впервые дали понять, сколь далеко они готовы зайти в компенсации за передачу мраморов. Издание особо отметило, что после долгих лет конфликта стороны отказались от логики спора и заговорили о «партнерстве», которое смогло бы привести их к обоюдовыгодному решению.
На следующий день председатель правления Британского музея Джордж Осборн выразил надежду на соглашение, которое позволило бы поделиться возможностью увидеть мраморы, но так, чтобы не подвергать сомнению основные претензии любой из сторон. «Греция всегда будет говорить, что они ее по праву», — отметил он. По его словам, в самой Великобритании ни консерваторы, ни лейбористы не намерены подвергать сомнению тезис о том, что по закону мраморы принадлежат Британскому музею.
«Итак, что мы можем сделать? Думаю, что мы сможем прийти к соглашению, по которому часть скульптур будет в любое время выставлена в Афинах <…> А в то же самое время некоторые изумительные греческие сокровища, которые никогда не покидали Греции, приедут и будут показываться в Британском музее, такие как, например, маска Агамемнона», — заявил Осборн. Он подчеркнул, что Британия не намерена «навсегда возвращать важные части нашей коллекции», и предложил «поделиться» мраморами так, чтобы «их часть» всегда была выставлена в Греции. Как отмечает Guardian, в 2000-х годах Греция требовала от британского премьер-министра Тони Блера предоставить ей мраморы на долгий срок, также обходя вопрос собственности. Тогда этот вопрос обсуждался в связи с надеждой Британии на поддержку Грецией ее кандидатуры на проведение Олимпийских игр 2012 года.
Попробуем сложить эти сведения.
1. Обе стороны желают прийти к соглашению. Соглашение прорабатывается за закрытыми дверями, причем со стороны Греции при явной амбиции решить вопрос в заданные сроки и при фактическом отсутствии оппозиции.
2. Соглашение должно обойти юридическую проблему собственности.
3. Соглашение должно иметь вид обмена. Греция должна будет постоянно выставлять в Лондоне другие свои сокровища, вероятно, по принципу ротации.
4. Греция в своих заявлениях уже отказалась от претензий на другие артефакты, когда-то вывезенные колониальными завоевателями.
По нашему пониманию, обойти вопрос собственности при передаче чего-то вроде как не навсегда можно, только намеренно составив невнятный юридический документ, который каждая сторона будет читать по-своему.
В условиях отсутствия оппозиции правительство «Новой демократии» вполне может подписать такой документ и выдать это за большое достижение, «расхлебывать» которое придется не одному поколению греков. Достаточно представить себе гипотетическую ситуацию, когда через сколько-то веков новый лорд Элгин снова вывезет в Лондон те же самые артефакты. Британское правительство тогда уже будет ссылаться не на «фейки», а на реальный документ, из которого будет ясно, что Греция отказалась от абсолютности своих прав на свои священные камни в пользу возможности показать их в Афинах… до конца срока Мицотакиса.
Действительно же значимым стратегическим приобретением Британии от подобной сделки может стать уже фактически совершившийся отказ Греции от претензий на другие свои артефакты, находящиеся или когда-либо могущие оказаться в Британском музее. Это может стать хорошим аргументом, чтобы впредь отвечать отказом всем другим странам на требования вернуть некогда награбленное: ведь даже Греция согласилась, что вся мировая культура должна храниться в Британском музее. Здесь уже даже ЮНЕСКО будет бессильна. И Парфенон на ее флаге станет залогом ее бессилия.
Алексей Стратонников / ИА Красная Весна
